Дует пронизывающий ветер. Судорожно холодно. Но мы, четверо одноклассников из 5-го «Б», стоим с обнаженными головами (хорошо, хоть в пальто). На шее – красные галстуки, в пионерском салюте подняты руки. Мы застыли в почётном карауле по углам квадратной клумбы, окружающей памятник Ленину, на центральной площади города. Через полчаса нас сменит другая четвёрка, но эти полчаса мы должны стоять, не шелохнувшись.
В тот день, 9 марта 1953 года, страна прощалась с Иосифом Виссарионовичем Сталиным, и пионерские караулы стояли по всем городам и городкам Советского Союза, возле каждого памятника Сталину…
В Гродно, если память мне не изменяет, было три памятника Сталину, а школ – 11, т.е. памятников на всех «не хватало» – вот и выставили караулы ещё и возле памятников Ленину. Моя школа была в числе тех, которой «не повезло», и я не без улыбки вспоминаю, что в марте 1953 испытывал чувство зависти к тем школам, чьи караулы стояли возле памятников Сталину.… Но даже возле памятника Ленину, когда я мёрз в карауле, я был преисполнен сознания значимости момента. Исполняемая мною «миссия» была почти государственной важности: казалось, на меня смотрит вся страна…
Вот таким было ощущение у мальчишки в провинциальном городке Гродно в тот день, когда за тысячу километров, в Москве хоронили Сталина. И думаю, что большинство мальчишек и девчонок Советского Союза тоже искренне переживали нечто подобное: ушел Вождь, Отец, Учитель.… Нас же не один год так учили. И мы это впитали! Ведь детское сознание – это “Tabula rasa” : пиши, что хочешь…
А сегодня, спустя более полувека после смерти Сталина, я думаю, как интересно и полезно было бы провести в 1953г опрос среди наших колхозных крестьян и узнать, как они восприняли смерть «отца», и было ли это для них «всенародным горем». Ведь в ту пору наши крестьяне были, по сути, крепостными: под предводительством Сталина за свой труд они получали «палочки трудодней», и не могли уехать из деревень, поскольку были лишены паспортов. Но опросы тогда не проводили, да и как проверить правдивость ответов…
Первое правительственное сообщение о болезни Сталина прозвучало 4 марта. Замогильно звучал из репродуктора голос, кажется Левитана, нагнетая тревожные ожидания.
«… В ночь на 2-ое марта у товарища Сталина, когда он находился в Москве в своей квартире, произошло кровоизлияние в мозг, захватившее важные для жизни области мозга. Товарищ Сталин потерял сознание. Развился паралич правой руки и ноги. Наступила потеря речи. Появились тяжелые нарушения деятельности сердца и дыхания…. Лечение товарища Сталина проводится под постоянным наблюдением Центрального Комитета КПСС и Советского Правительства.
Ввиду тяжелого состояния здоровья товарища Сталина Центральный Комитет КПСС и Совет Министров Союза ССР признали необходимым установить с сего дня публикование медицинских бюллетеней о состоянии здоровья Иосифа Виссарионовича Сталина».

Были опубликованы ещё два бюллетеня, и в каждом сообщалось о дальнейшем ухудшении состояния. А в 21 час 50 минут 5 марта Сталин умер. О смерти Сталина было объявлено по радио на следующий день, 6 марта 1953 года в 6 часов утра, т.е. как только включили радиовещание (с 12 ночи до 6 утра по всей стране система радиовещания выключалась). Согласно медицинскому заключению, смерть наступила в результате кровоизлияния в мозг.
Сейчас чего только ни пишут про Сталина…. Кто-то обожествляет, кто-то чернит, кто-то повторяет чужие фантазии. Но я сейчас пишу только о своих воспоминаниях и впечатлениях, связанных с кончиной И.В. Сталина, какими бы смешными и детскими они теперь ни казались…
Врезалась в сознание фраза, звучавшая в ту пору: «вся страна застыла у радиоприёмников». Не берусь судить, насколько «застыла» и вся ли страна. Мне ещё не исполнилось 12 лет, и, живя в маленьком провинциальном городе, Сталина ни вблизи, ни издали не видел и даже людей, которые видели бы его, я не встречал. Тем не менее, я глубоко и искренне переживал за Иосифа Виссарионовича. Помню, как ожидал новых сообщений по радио, как напряженно слушал непонятные медицинские термины, как всё внутри сжималось от предчувствия беды и как всё оборвалось, когда о ней объявили. Особенно почему-то запало в память какое-то непонятное «дыхание Чейна-Стокса», но, что так называется агональное дыхание, я узнал много-много позже.
А как можно было узнать: какие были у меня источники информации – школа да родители. Детский читальный зал – один на весь городок, да и там была только беллетристика. Про существование энциклопедии я узнал только, когда у нас дома появился трёхтомный энциклопедический словарь, ставший одной их моих любимейших книг. То ли дело теперь: чуть что – и в Интернет…. Но тогда, когда до Интернета был ещё путь в несколько десятилетий, найти ответы на свои вопросы в городке Гродно порой было просто невозможно.
Поздно вечером 9 марта, порядком продрогнув и устав, с дикой головной болью, я бился в истерике: «Сталин умер...!» Долго и безутешно я рыдал. Рядом сидела мама, гладила меня по голове и утешала. А в какой-то момент, вероятно устав от моей истерики, вдруг сказала: «Не смей плакать из-за этого человека!» Сказала резко, категорично, как будто пощечину дала истеричной девице. Тогда эту фразу я не осознал и продолжал плакать. Но подсознательно, видимо, всё же почувствовал её значимость, потому что запомнил на всю жизнь, и спустя много десятилетий могу даже вызвать в памяти тон, каким мама её произнесла.
Больше она ничего не посмела сказать. Но и то, что сказала, было совсем не безопасно говорить: а вдруг ребенок по глупости где-то проболтается…. Органы госбезопасности не дремали и постоянно были на чеку – даже мы, мальчишки, их боялись и, проходя мимо здания МГБ на улице Тельмана, начинали говорить полушёпотом.
Из этого своего воспоминания (а за его достоверность я полностью ручаюсь) я делаю очень важный вывод: не у всех граждан нашей страны в ту пору были отключены мозги.… Ведь родители мамы были простые крестьяне, у неё самой образование было всего лишь среднее техническое (лесовод), жизнь она прожила в основном в белорусских провинциальных городках, таких как Червень, Бобруйск, Слуцк, Гродно. То есть в политике и государственных делах была она человеком неискушённым. И, тем не менее, поняла что-то такое, о чём вслух тогда никто не говорил. А ведь культ личности Сталина был тотальным: его именем были названы города, улицы, заводы, колхозы, каналы, водохранилища. В газетах – аллилуйя, по радио – аллилуйя. Были ли в стране город или крупное село, в котором ни было памятника Сталину. В одном Гродно их было три, и я точно помню, где именно. Но не уверен, что их не было больше.
В главном зале гродненского почтамта помню огромную картину – на всю стену, на которой Сталин был изображен на фоне бескрайних полей и лесов. Весь такой великий и мудрый полубог. В каждом классе висели портреты Ленина и Сталина, а что уж говорить про кабинеты чиновников и служащих.
Каждое утро включалось радиовещание, и из динамиков первым делом звучал гимн Советского Союза, в котором были слова:
Нас вырастил Сталин — на верность народу,
На труд и на подвиги нас вдохновил!

Кто из учившихся в ту пору в средних школах не знал имя Джамбула Джабаева, казахского акына? Думаю, немногие. Говорят, что ему принадлежит фраза «Всё великое и прекрасное в нашу эпоху раскрывается через образ Сталина». А вот образчик его поэзии (кто перевёл с казахского – не знаю…):
Кто нас богатством таким наградил,
Дал нам коров, лошадей и овец?
Кто нас водою речной освежил,
Кто нас парным молоком напоил
И скатертью степь разостлал, наконец?
Как же случилось, что нищий и раб
Этим богатством хозяйствовать стали?
Кто воплотил удивительный сон?
Спрашиваю себя: кто он?
Милый мой - это ведь Сталин!
Ну, ладно Джабаев… Человек восточный, а Восток любит и лесть и преувеличения…Теперь никто из молодежи этого акына и не вспомнит. А вот, что писал в день смерти Сталина автор «Василия Тёркина» Александр Твардовский, знаменитый поэт, ставший впоследствии главным редактором журнала «Новый мир»:
В этот час величайшей печали
Я тех слов не найду,
Чтоб они до конца выражали
Всенародную нашу беду…
Ему же принадлежат и эти строки, написанные про Сталина немного ранее:
Черты портрета дорогого,
Родные каждому из нас:
Лицо солдата пожилого
С улыбкой доброй строгих глаз.
А вот это сочинил – Александр Вертинский:
Чуть седой, как серебряный тополь.
Он стоит, принимая парад,
Сколько стоил ему Севастополь,
Сколько стоил ему Сталинград!
Не осталась в стороне и Анна Ахматова:
И благодарного народа
Вождь слышит голос: «Мы пришли
Сказать, - где Сталин, там свобода,
Мир и величие земли!»
А сколько сотен и тысяч рифмоплётов, чьи имена сегодня никто и не вспомнит, в те годы лезли вон из кожи, соревнуясь в восторженном славословии вождю. Конечно, до центральных газет их творения не поднимались, но ведь в огромной стране было множество всевозможных районных газет и газетёнок, заводских многотиражек, стенгазет, наконец.
Кто-то лицемерил в силу служебных обязанностей, кто-то любой ценой стремился выслужиться. Кто-то подобостраствовал по движению сервильной души. Лесть и фимиам тиражировались, заполняли газеты, эфир, звучали из уст уважаемых поэтов, писателей, учёных и многих тысяч рядовых учителей.
Всеми возможными способами в сознание закладывалось бездумное всепоглощающее почтение к Отцу, к Вождю, преданность к нему и благодарность. По бездумности это была чистейшая религия. Ведь верующий не ставит вопросов: есть ли бог или нет, прав он или не прав. В бога нужно просто верить, даже если логика и разум протестуют.
А ребятишки слушали и принимали всё это на веру, и у них на долгие годы были загажены мозги. Это было не собственное мнение, а имплантированная вера, культ, поклонение по привычке.
А те из взрослых, которые здраво оценивали и Сталина, и существовавшие порядки, вероятно, с тоской смотрели на оболваненных детишек, но ничего сделать не могли…
Но вот приходит 1956 год, и, как гром среди ясного неба, раздаются слова «культ личности». Мне в том году исполнилось пятнадцать лет, и я прекрасно помню чувства смятения, непонимания, растерянности.
Постепенно с моего сознания начали отваливаться «струпья»… А потом был ещё 1962 год. Мозги стали потихоньку прочищаться… Долго шло это прочищение…. На каком-то этапе из слепого адепта я превратился в яростного ненавистника Сталина.… А затем был период комичного Хрущёва, а потом «застой Брежнева». И всех этих руководителей я волей-неволей сравнивал со Сталиным…
После разоблачения культа личности известный советский писатель Михаил Шолохов сказал фразу, которая заслуживает того, чтобы её повторить: «Да, был культ… Но была и личность!».
Безусловно, И.В.Сталин был личностью. Какой личностью – это уже вопрос другой…
По работе довелось мне прожить много лет там, где не было запретов ни на какие книги. Работая в Секретариате ООН, я мог в тиши библиотеки Лиги Наций читать воспоминания генерала Деникина, записки барона Врангеля, мемуары Юденича, воспоминания террориста Савинкова, листать подшивки советских газет любого периода. Мог покупать книги советских диссидентов: Солженицина, Зиновьева, Войновича и других. Мог читать на английском и французском всё, что душе было угодно, в том числе и книги о Сталине, а их в мире было написано немало. И весь этот большой объём информации, совместно с собственными размышлениями и анализом помогли создать взвешенное мнение об этом неординарном руководителе нашей страны на труднейшем этапе её истории.
В нашей стране сегодня почтительное отношение к Сталину для многих не является культом. Это – скорее тоска по твёрдой руке.… Кроме того есть люди склонные к сервильности. Многие не могут быть самостоятельными, их пугает необходимость самим принимать решение. Проще идти за кем-то, быть ведомым…
Я не могу сказать, что почитаю И.В. Сталина (как впрочем, и никакого другого лидера, будь то нашего или зарубежного), хотя, безусловно, уважаю его, воздаю должное его организаторскому таланту, воле и огромной энергии. Это был, бесспорно, выдающийся человек и политик, хотя методы его я однозначно не одобряю...
Но сейчас я хочу сказать совсем о другом…
В Париже в Соборе Дома Инвалидов находится помпезная гробница Наполеона Бонапарта. В саркофаге из благородного тёмно-красного порфира покоится прах того, кто, несмотря на свой талант, на многочисленные успехи в начале своего пути, в конце концов, вверг страну в катастрофическую войну с Россией и привёл Францию к тотальному фиаско в войнах против всей Европы. В ходе «наполеоновских войн», которые длились более пятнадцати лет, Франция ничего не приобрела, но, по некоторым подсчётам, потеряла до 5 миллионов убитыми и ранеными. А потомки и наследники этих убитых, раненых, брошенных замерзать и умирать от русских вил и топоров с величайшим уважением относятся к памяти Императора, приходят поклониться его гробнице, а имя его спустя 200 лет произносят чуть ли не с придыханием…
А в нашей стране тело лидера, приведшего страну к победе над сильнейшим противником, Германией, которая собрала и использовала против России экономический потенциал почти всей Европы, удалили, если не сказать, выкинули из Мавзолея…
Вот и пойми этих наследников…!